10 апреля - 76-я годовщина Освобождения Одессы
от немецко-фашистских захватчиков и их коллаборационистов! -
 2 мая 2020г. исполняется 6 лет, как не стало нашего друга и коллеги, замечательного одесского поэта Вадима Негатурова, который погиб, 2 мая 2014г. в одесском Доме профсоюзов, спасая иконы.
Пусть свет памяти о настоящем одессите, человеке и поэте не гаснет никогда. Это стихотворение посвящённо детям войны, непоправимому горю маленьких детей, потерявших своих родителей, которые погибли при обстреле Одессы фашистами в 1941г.
Вадим Негатуров
Баллада о военном детстве
Посёлок Троицкий. Окраина Одессы.
Сентябрь. Двенадцатое. Сорок первый год.
Светло и ясно в обозримом поднебесье,
Денёк мой детский лёгким облачком плывёт.
Мне нет пяти ещё. Уже привык к войне я,
Верней, не помню довоенных мирных дней…
Грохочет Юг, в сраженьях Запад пламенеет,
Горячим Север стал от взрывов и огней…
С утра затишье. Я на трассе, возле дома,
Ведь там «полуторка»*, ведь там солдат-шофёр,
Не унывая из-за множества поломок,
Чинить пытается израненный мотор.
Я рядом с ним. Я с интересом «весь в ремонте»
(О, бремя сладкое мужских серьёзных дел!)
«Где твой отец?» - шофёр спросил. «Отец - на фронте!» -
- я отвечаю, вместо эР кристалля эЛ…
«А мамка где?» «А вон, с сестрицей, под навесом» -
- я тычу в сторону родимого жилья,
Где мать стирает для защитников Одессы
Огромный ворох гимнастёрок и белья.
«Так ты за старшего?» - солдатский дрогнул голос, -
- «У нас с женой, таких как ты, - три малыша…»
И в этот миг земля как будто раскололась,
Горячим звоном резануло по ушам.
Я чуть оглох, но слышу, как осколки с треском
Борт а «полуторки» в щепу крушат-крошат…
Снаряд осколочный - «привет от Антонеску**»
Лёг между домом и дорогой в аккурат…
Меня с водителем «полуторка» укрыла
От неизбежности осколочного зла -
- Непостижимая решающая сила
Меня, видать, в тот день для жизни сберегла.
Всё это понял я потом, лет через сорок.
Ну, а тогда, в испуге впавши в немоту,
Бегу я к матери сквозь пыль и дымный морок,
Бегу, предчувствуя недетскую беду…
Она лежит. Я знаю - маме очень больно.
Вокруг вода из опрокинутых корыт.
Она молчит. Не плачет. Лишь непроизвольно
Собой сестру мою пытается прикрыть.
Вот… внучка… там, где ты стоишь, она лежала…
Двумя осколками распорот был живот…
Такие маленькие бляшечки металла…
Такой в судьбе неотвратимый поворот…
Крови не много помню. Но из страшной раны,
Почти все внутренности вывалились в грязь…
Сестра - жива, цела, но хнычет как-то странно,
Прижалась к маме, словно ей помочь стремясь…
Сестра малу ещё: ей «год с пол годом» только
Должно исполниться в ближайшем октябре.
Смерть не хитрей судьбы… Один их двух осколков
Возможно, смертью адресован был сестре.
Потом я помню, как соседи прибежали,
Как словом злым шофёр «полуторку» завёл,
Как маму ловко завернули в одеяла,
Как приспособили взамен носилок стол,
Как увезли её в «Еврейскую больницу»***,
(но, впрочем, это пояснили мне потом),
Как тётка плакала, и как меня с сестрицей,
Обоих взяв на руки, унесла в свой дом…
Тот день запомнился. А дальше помню смутно,
Лишь по рассказам многочисленной родни,
О том, что мама умерла в больнице утром,
Что мамин папа - дед мой - маму схоронил…
Он хоронил один, когда повечерело,
Поскольку с неба «рамы»**** ушлые весь день
Немецким асам и румынским батареям
Давали цели на скопления людей.
Пришли… Смотри - твоей прабабушки могила…
А рядом, видишь, - даже нет и двух шагов -
- Невзрачный памятник, и двадцать семь фамилий
В боях погибших краснофлотцев-моряков.
Их тем же вечером привёз шофёр тот самый,
Вдвоём на пару с поседевшим старшиной.
И дед помог служивым вырыть рядом с мамой
Один на всех братишек кубрик земляной…
Их хоронили в окровавленных тельняшках,
В зелёный саван плащ-палаток спеленав…
Оставь им, внучка, две гвоздички, две ромашки,
А я, пожалуй, выпью рюмочку вина…
Чуть позже, в том же сорок первом, трижды клятом,
Погиб наш папа, защищая Ленинград.
Об этом стало нам известно в сорок пятом,
Когда ответил на запрос военкомат.
Мне и сестре не довелось хлебнуть печали
Воды сиротской из колодца лет лихих:
Нас тётка с мужем приютили, воспитали,
А мы родителями называли их…
Война и детство - боль и страх с надеждой в смеси…
С тревогой радостной я помню - как сейчас ! -
- Апрельский день освобождения Одессы,
Но расскажу об этом в следующий я раз…
С праздником Освобождения, дорогая Одесса!
|