(14.03.1930-10.04.2017гг.)
Кирилл Ковальджи - поэт, писатель, публицист, общественный деятель, Заслуженный деятель культуры России, Почётный член Ассоциации литераторов Бессарабии "Буджак"
Кирилл Владимирович Ковальджи родился 14 марта 1930г. в с.Ташлык, ныне Каменское, Арцизкого р-на, в Бессарабии, входившей тогда в состав Румынии.
Три года спустя родители переехали в Аккерман, где и прошло детство будущего писателя. Первое стихотворение «Родному городу» опубликовал в городской газете «Знамя Советов» 1 июля 1947г. (64 года тому назад!).
... В 1946р. Кирилом Ковальджи была написана поэма „Белая крепость”. По оценке автора это была чисто ученическая проба пера (в то время К.Ковальджи учился в 9-том классе). Только в 1994р. поэма была напечатана у городском альманахе „Днестровская волна”.
С 1965 року ЛС базируется в Доме офицеров г.Белгород-Днестровского. На то время её членами были такие писатели и поэты, как Павел Наниев, Кирилл Ковальджи, Борис Мисюк, Иван Краснов, Владислав Мисюк, Михаил Самарцев и др..
Потом была учёба в Литературном институте им. Горького в Москве, работа в столичных издательствах. А до этого – учёба в Одесском институте инженеров морского флота (ОИМФ), который пришлось оставить после ареста отца в период сталинских репрессий. После этого перевод в Учительский институт (был тогда такой в нашем городе) и совмещение учёбы на физмате с работой лаборантом и репетитором.
===============
Долгое время К.Ковальджи руководил писательской организацией г. Москвы.
Автор многих книг и публикаций.
Умер: 10 апреля 2017 года (87 лет), Москва, Россия
В зале присутствовали вдова Кирилла Владимировича – Нина Алексеевна, его старший сын Александр. Отпевание состоялось в храме Косьмы и Дамиана. Похоронен Кирилл Владимирович Ковальджи на Ваганьковском кладбище. Светлая память.
===============
ОН ПЕЛ О СТАРОМ АККЕРМАНЕ
СЛОВО О Кирилле КОВАЛЬДЖИ
И грезилось ему, что это не скала,- а бушприт корабля, плывущего в бурный океан. Как он любил эту скалу над лиманом...
Юноша соскочил со скалы и направился домой. Не завтра, а спустя долгие годы он осознает, что «Господь дал ему командировку - побыть поэтом на Земле». Но не только поэтом, но и прозаиком.
Обнимаясь и ссорясь порой.
Проживал городок на границе
Между первой войной и второй...»
По садам и по оврагам,
Двери высадив прикладом,
Сапогами, кулаком..»
Мои воспоминания о городе я отразила в главах «Волны времени» в книге «Земля предков». Они созвучны с воспоминаниями Кирилла. Но если в городе, обожженном войной, через который приходила передовая линия фронта, жили люди не военные, то я не согласна, что город был безлюден. Мы жили в подземелье, именуемым «бомбоубежище». Мама, сестренка Светлана и я. И еще черный пес, которому в дальнейшем поэт посвятил следующие строки:
Ах, этот черный пес проклятый!
Сколько раз бежал я от ворот,
Страхом, даже ужасом объятый,
Что штаны и душу раздерет!»
Поэзия Кирилла Ковальджи - это своеобразный лирический дневник старшего поколения. Попытаюсь перечислить названия сборников его стихов: «Человек моего поколения», «Голоса», «На рассвете», «Звенья и зерна», «Испытание» и др. Его поэзия набирает глубину и силу. И человек, убранный в серебро лет желает молодым счастливого полета.
Жилплощадь. Дети.
Все в порядке.
И каждый на своей стезе.
Мы — на посадочной площадке –
Они - на взлетной полосе!
Алла ЛОЗОВСКАЯ
АЛБ "Буджак"
Март 2015 г.
Кирилл в Бессарабии 2006 г.
(фото из архива Анатолия Задорожного)
===============
В БОЛЬШУЮ ЛИТЕРАТУРУ – ЧЕРЕЗ ОКНО
Досье Кирилла Ковальджи как авантюрный роман со временем
Кем только не называли Ковальджи из-за его странной фамилии. Римма Казакова – гагаузом, критики чаще всего – греком. Я лично, когда встречала его статьи в журнале «Юность», думала: надо же, в русской литературе и итальянцы с французами подвизаются. Но кто бы что не думал, а все было на руку Ковальджи. Он только загадочно усмехался и добавлял очередную побасенку в свое досье. Именно это и позволяло ему вести себя по-сиротски отстраненно. По этой же причине и «Досье…», любовно-дружески выпущенное издателем Левоном Осепяном к 80-летию «литературной сироты», начинается с «расшифровки» его фамилии и привязки к месту жительства предков.
Сегодня он не скрывает, что влез в большую литературу как мальчишка – через окно. Хитрить любил с детства и считал, что по-другому не проживешь. Если родственники во вражеской Румынии – это, конечно, надо отрицать. Если боишься провалить вступительное сочинение по литературе в литинститут – необходимо бежать в деканат и требовать для себя «особых условий». Хотя прекрасно осознаешь, что красный диплом технического вуза никакого отношения к литературе не имеет.
И так всегда – искать лазейку, случайно приоткрытое окно. Чувствовать себя чуть-чуть изгоем. Чуть-чуть иностранцем – в своей стране, в своей литературе. Но именно лазейка, приоткрытое окно и давали ощущение хоть небольшой внутренней свободы. Позволявшей не пахать стопроцентно на советские темы, как это делали другие, а оставлять себе хоть на 30 % возможность творить что душе вздумается. А думалось ему в те годы знамо о чем – о любви, конечно. И позже – тоже о любви. И сейчас – о ней же. Только с годами пришло осмысление любви по-новому – по общечеловечьи.
Когда пришло признание, стал откровенно скучать в литературе. Ведь когда везде сами приглашают, отпадает необходимость лазить в окно. А это не по-мальчишески как-то. Поэтому весь свой задор стал переносить на всевозможные семинары. Уж очень понимал он и понимает современных мальчишек и девчонок. Его постоянно действующий семинар при галерее «Стелла» – это и поэтическое «окно» и литературный питомник.
Примечательно, что привечает мэтр у себя не только юных. Но и обойденных временем, заматеревших, «недопризнанных» по каким-либо причинам «мальчишек». А те считают за честь выступить в конце семинара, показать молодежи «матер-класс». Да еще и говорят потом с гордостью: «Уж и не знаю, почему это Кирилл Ковальджи меня так любит».
А он славой своей – заслуженно-незаслуженно полученной – делится. Раны самолюбия своей общесеминарской любовью залечивает. И хитро так по-мальчишески смотрит: приходите, мол, еще – разносите славу обо мне по закоулкам. Пусть и еще кому-нибудь в голову взбредет лезть через окно в литературу. Потому что это только и позволяет в любое время – при любом «режиме» или «анти-режиме» – делать то, что хочешь.
И уж если тебя посылают вместе со всеми куда-то, то идти надо непременно. Но так, как это делал бравый солдат Швейк – идя в Будапешт через Будейовицы. За полвека точно куда-нибудь да дойдешь. А потом как раз уже и обратно скомандуют. Так всегда и будешь идти своей дорогой. Даже если она пролегает… через окно истории...
Татьяна Зоммер
Литературное досье: Кирилл Ковальджи. – М.: Гуманитарий, 2010. – 276 с.: илл.
https://proza.ru/2010/03/25/970
===============
ПОСЛЕ
После прожитой жизни я удивлен:висит надо мной Вселенной громада,
не чувствую крыш. Круги звездопада -
во весь небосклон.
После прожитой жизни я мал и велик,
потерян и найден. Мне вечности мало.
Любовь возвышала меня и ломала,
я к небу приник.
Возникну когда-нибудь, как я возник
из небытия Я теплый, пощупай.
Доволен я мыслью мудрой и глупой:
не кончится миг.
Уйдя - со всех наплываю сторон,
и вы без меня - навеки со мною.
Я буду нигде, раскинут судьбою
во весь небосклон.
===============