22.05.2017г.
Время спелых вишен
рассказ
История эта произошла в годы моей юности, в далеких уже семидесятых годах прошлого века. Я жила со своими родителями в своём доме на окраине тихого, южного города, где жили в основном простые рабочие люди. Район наш назывался Ореховая Балка.
История эта произошла в годы моей юности, в далеких уже семидесятых годах прошлого века. Я жила со своими родителями в своём доме на окраине тихого, южного города, где жили в основном простые рабочие люди. Район наш назывался Ореховая Балка.
У большинства живущих здесь людей, жизнь была очень тяжёлой. Люди из нашего района работали, в основном, на заводах: целлюлозном, консервном и судоремонтном. Заводы работали в три смены, включая ночную. Целыми днями и ночами люди трудились на заводах и на стройках, и жили от зарплаты до зарплаты. Не надеясь на бесплатные государственные квартиры, люди сами строили свои дома. Людям приходилось и жить, и строиться на зарплату.
В нашем районе была большая община христиан-баптистов. Их дом молитвы находился на большой дороге, неподалёку от железнодорожного моста. Впоследствии здесь был выстроен огромный дворец - Дом молитвы на месте заброшенного православного храма.
Из других мест сюда приезжали новые семьи баптистов. Они селились здесь, работали, строились, растили детей. Но и у этих " детей божьих", как они сами себя называли, случались трагические удары судьбы, как и у обычных людей.
Вот о таком случае я как раз и хочу рассказать.
Однажды рядом с нами по-соседству поселилась семья, которая состояла из шести человек: мужа, жены и четверых детей. Это была довольно интересная семья, так называемый смешанный брак. Отец, глава семьи, был по национальности киргиз, его жена была украинкой. При советской власти такие браки были не редкость. Молодёжь работала на всесоюзных комсомольских стройках и часто создавались семьи, где муж и жена были разных национальностей и вероисповеданий. Впрочем, при советской власти, молодёжь на вероисповедание внимания не обращала.
Эта семья приехала откуда-то издалека, может быть из Киргизии. Возможно эти супруги тоже когда-то познакомились на какой-нибудь, молодёжной стройке. Они купили себе участок земли с времянкой и начали строить большой дом.
Люди в нашем городе говорили: "Стоять в очереди на квартиру, это всё равно, что стоять на очереди у самого Господа Бога".
В семье было четверо детей. Двое старших детей Лена и Шурик, которого звали на украинский манер Шурко, были внешне похожи на отца: черноволосые и черноглазые. Двое младших детей: Оля и Толик были светловолосые, голубоглазые, похожие на мать украинку.
Их мать была верующей, христианкой-баптисткой. Старший сын Шурко и младшая дочь Оля тоже были баптистами, а отец семейства, старшая дочь Лена и младший сын Толик не были баптистами. Таким образом, трое членов этой семьи были баптистами, а трое остальных - нет. Эта семья была как-бы разделена на два лагеря. Впрочем, глава семьи был тихий, доброжелательный человек.
Несмотря на разные религиозные убеждения, они жили мирно и спокойно. Супруги работали на стройке. Иногда я видела, как они возвращались домой после работы: усталые, в спецовках, заляпанных краской и известью. В свободное от работы время им приходилось строить ещё и свой дом. Через пару лет с помощью "братьев " и "сестёр" по вере был выстроен большой дом.
Фамилия наших новых соседей была Сокур, что в переводе с киргизского языка означает "слепой", "слепые". В школьные годы я читала старинную киргизскую сказку, которая называлась "Слепой орёл". Рядом было написано название сказки по-киргизски, но русскими буквами - "Сокур беркут". Таким образом, я узнала, что фамилия наших соседей в переводе с киргизского означает "слепые". Младшая дочь соседей Оля подтвердила:
- Да, - сказала она, - папа говорил, что наша фамилия в переводе с киргизского, означает "слепые".
Конец у этой сказки был трагический.
После окончания школы старшая дочь соседей Лена окончила курсы кройки и шитья и уехала в Москву, устроилась там работать портнихой. Вскоре она вышла там замуж и осталась жить в Москве. Старший сын Шурко после окончания восьмилетки учился в сельскохозяйственном техникуме. На момент моего рассказа ему исполнилось девятнадцать лет.
Это был хороший, спокойный мальчик. Как сейчас вижу его перед собой. Вот он спешит после занятий домой. Всегда вежливый, доброжелательный, с доброй улыбкой на лице. Всегда подтянутый, аккуратный. Всегда со всеми поздоровается, никогда никому грубого слова не скажет.
Помню, как однажды летом во время школьных каникул, мы играли на улице в мяч. В это время по улице шёл Шурко, который возвращался домой из молитвенного дома. Было ему тогда лет пятнадцать. Вдруг Шурко бросил на траву свою сумку и присоединился к нам. Мы играли в "выбивалы". Вместе с нами Шурко весело играл в мяч.
А в другой раз, когда мы девочки чем-то ему досадили, Шурко договорился со своей младшей сестрой Олей, чтобы она подвела нас вечером к их дому. Шурко поджидал нас, сидя на чердаке своего дома возле открытого чердачного окна. Ни о чём не подозревая, когда стемнело, мы подошли к их дому. И тут Шурко с весёлым смехом выплеснул нам на голову сверху ковш воды.
Теперь Шурко уже учился в техникуме. После обеда они с матерью и младшей сестрой шли в дом молитвы. Там после религиозной службы, молодёжь проводила репетиции хора, устраивались спевки и молодёжное общение.
Шурко был старше меня на год, но я никогда не обращала на него внимания, как на парня. Ведь Шурко был баптистом. Между нами была пропасть.
Моя мать была убеждённой коммунисткой. Настолько убеждённой, что никогда даже на Пасху она не ходила в церковь, не пекла пасхальных куличей, не красила яиц.
Впрочем, у Шурка в молитвенном доме была невеста, его родители готовились к свадьбе . Осенью должна была состояться свадьба.
Стояло тихое, спокойное лето. Начало июля. В садах у людей поспели вишни, налились соком. Ветви деревьев гнулись под тяжестью плодов. Возле нашего дома на улице росли вишнёвые деревья. Я находилась дома в своей комнате, окно которой выходило на улицу. Вдруг я увидела на улице Шурка, который возвращался после занятий домой. В руках у него была студенческая папка. Наверное, у него была летняя практика.
Шурко остановился напротив моего окна возле вишни. Он сорвал и съел несколько крупных вишен. Меня Шурко не видел, окно было занавешено тюлью. Одна вишня лопнула и брызнула красным соком. На светлой рубашке Шурка вспыхнуло яркое, красное пятнышко. "Как кровь"...машинально подумала я.
Это был последний раз в жизни, когда я вообще видела Шурка. Но я запомнила, что это было именно тогда, когда поспели вишни.
Через несколько дней Шурко пропал. Он не пришёл домой ночевать. Не пришёл он ни на второй день, ни на третий.
Его родители подали заявление в милицию об исчезновении сына и Шурка объявили в розыск.
Примерно через неделю тело убитого Шурка было найдено на берегу реки в другом городе, который находился ниже нашего города по течению реки.
Течением реки тело прибило к берегу. Родители Шурка и его младшая сестра поехали в морг на опознание. Люди рассказывали, что тело было страшно раздутым и почерневшим. Сестрёнка Оля, увидев тело своего брата, потеряла сознание. Ей пришлось вызывать скорую помощь. Придя в себя, Оля душераздирающе рыдала.
Рано утром меня разбудило тихое, заунывное пение.
- Папа, выключи радио, спать мешает, - попросила я отца.
- Это не радио",- сказал отец. - Это баптисты отпевают Шурка.
Хоронили Шурка в закрытом, голубом гробу с серебряными звёздами. Родители его готовились к свадьбе, а пришлось делать похороны. Но, как говорится, на всё воля божья, и баптисты повезли Шурка на кладбище. Бог дал, бог взял.
Вечером семья Шурка возвращалась с кладбища домой после похорон. Я обратила внимание, что мать Шурка не плачет. Мне даже показалось, что у неё на губах блуждала смутная улыбка.
- Она не плачет",- сказала моя мать. - Она не плачет, это для неё счастье, что он у неё на небеса пошёл.
Убийцу Шурка так и не нашли. Дело закрыли, наверное, за недостаточностью улик. Возможно, его мать не стала настаивать на поисках убийцы её сына и дело закрыли. Возможно, она верила в небесное правосудие и считала, что бог всё равно накажет того или тех, кто убил её сына.
Люди рассказывали, что за день до гибели Шурко получил записку от неизвестного человека, который назначил ему встречу в каком-то условленном , уединённом месте. Эту записку Шурко показал только своей невесте, больше никому.
Он должен был посоветоваться со своим духовным пастырем, но почему-то он этого не сделал.
Невеста Шурка сказала:
- Я пойду с тобой.
- Нет, сказал Шурко, - Я пойду один.
И пошёл. И был убит.
Однажды я услышала, как моя мать разговаривает с другой соседкой о гибели Шурка. - Вот, - сказала моя мать. - Убили мальчика, и неизвестно кто.
В течение месяца соседи ещё обсуждали подробности гибели Шурка, а потом забыли. Как вообще обо всём забывают.
Однажды через два года после гибели Шурка, его отец зашёл к нам домой. Моему отцу понадобилась какая-то помощь по хозяйству и он попросил прийти помочь отца Шурка. Потом они сидели за столом и вспоминали Шурка. Потом отец Шурка поднялся и собрался уходить.
- Это был такой сын, такой сын,- тихо сказал отец Шурка. Он показал рукой, насколько выше его ростом был Шурко. - Я на него вот так, снизу вверх смотрел.- И махнув рукой, сгорбившись, отец Шурка пошёл прочь.
Через некоторое время родители Шурка продали свой дом и навсегда покинули наш город. Осталась только одинокая могила на кладбище... Навещал ли её кто-нибудь?..
С тех пор прошло много лет. Прошёл тридцать один год. Моих родителей уже давно не было на свете. И я давно уже не жила в нашем городе.
Однажды осенним вечером я сидела в комнате на кровати и смотрела в высокое окно. На дворе была поздняя, глубокая осень. Конец ноября. За окном было темным- темно. Хотя был только ранний вечер, казалось, что уже наступила чёрная, глубокая, осенняя ночь. Я находилась в каком-то подавленном состоянии.
За окном свирепствовал и завывал ветер, хлестал дождь. За окном были только ночь и мрак. Таким же было и состояние моей души. Какая-то тяжесть, какая-то тоска лежала у меня на душе. Непогода разыгралась не на шутку. Какое-то столпотворение началось на дворе. За окном разбушевалась настоящая осенняя буря. Я сидела на кровати и бездумно смотрела в окно. Я и не заметила, как я уснула. Мне приснился удивительный сон.
Какая-то сила подняла меня в воздух и понесла. Эта же невидимая сила опустила меня на моей улице, где когда-то прошли моё детство и юность.
Я увидела, что нахожусь на улице возле дома, где когда-то жил Шурко.
Затем я увидела, что нахожусь на чердаке его дома. Я увидела Шурка. Он лежал в углу на куче соломы. Шурко лежал на боку, подперев голову рукой и в его облике не было ничего такого, что могло бы меня испугать, Выглядел он точно также, как и тогда, когда ему было девятнадцать лет, когда я видела его в последний раз.
Шурко начал рассказывать. Я поняла, что он хочет рассказать что-то важное, возможно рассказать, как всё произошло. Я внимательно слушала его рассказ и старалась запомнить каждое его слово. Потом всё исчезло и я проснулась.
Проснувшись, я пыталась удержать в памяти рассказ Шурка, но сон стал улетучиваться из моей памяти. Через некоторое время я помнила только половину его рассказа, а спустя ещё некоторое время я с ужасом поняла, что я ничего не помню. Рассказ Шурка полностью улетучился из моей памяти. Как ни напрягала я свою память, ничего не смогла вспомнить. Так и не удалось узнать тайну гибели Шурка. Кто был его убийцей, осталось неизвестным. Если бы Шурко был сейчас жив, ему было бы уже пятьдесят лет.
Так кто же всё-таки мог убить Шурка? У меня есть на этот счёт кое-какие соображения. Нам было известно, что за день до гибели Шурко получил записку от неизвестного человека, который назначил ему встречу в каком-то уединённом месте.
Значит, убийство Шурка не было случайным в результате разбойного нападения или с целью ограбления.
Это было преднамеренное убийство. Возможно, здесь была невольно замешана невеста Шурка? Пусть невольно, но была. Ведь не секрет, что некоторые девушки приходили в баптистскую церковь с определённой целью: найти себе здесь хорошего жениха, непьющего, некурящего, ну и так далее.
Возможно, что невеста Шурка раньше встречалась с каким-то другим парнем. И теперь Шурко невольно стал чьим-то соперником. И тот, другой не захотел уступить девушку более счастливому сопернику?.. Убийство из ревности? Может быть.
И возможно, что когда Шурко пришёл на встречу в условленное место, его там поджидал не один человек, а целая компания, которая и расправилась с ним.
И, судя по слухам, невеста Шурка хотела пойти вместе с ним, но он ей не позволил. Следствию нужно было обратить внимание на этот факт, потянуть за ниточку, Но они не обратили внимания. Вдобавок ко всему, полное равнодушие со стороны окружающих. - Не нашли убийцу? Ну и что. Моя хата с краю...
Это, конечно, только догадки, но всё же...
Есть у меня и другая версия. Отец Шурка по - национальности был киргиз, значит по рождению мусульманин. А Шурко в семье был старшим сыном. По законам мусульман, он должен был быть мусульманином. Но мать Шурка, христианка-баптистка вырастила сына по-своему. Шурко впитал эту веру вместе с молоком своей матери. Эта вера подкреплялась авторитетом его матери. А отец был в семье тихим, безвольным, Был, что называется под каблуком у своей жены. Единственное, чего он хотел, жить спокойно со своей семьёй. Не дали.
Может быть родня отца, которая осталась в Киргизии, считала, что Шурко опозорил их род? Предал веру их предков?
Возможно, понимая опасность сложившегося положения, родители Шурка в своё время решили уехать подальше от своих родственников-мусульман. Поэтому и приехали в наш город, находившийся на окраине страны, где была большая баптистская община.
Может-быть, они пытались скрыться? А родня по отцу, узнав, что Шурко стал баптистом, посчитала это предательством со стороны Шурка по отношению к вере своих предков? Выследили? Убили? Конечно, на все эти вопросы нет ответа.
При советской власти затеряться было практически невозможно. Хотя мы и жили в огромной стране. Существовала жёсткая система паспортного контроля. Человек должен был жить и работать только по месту прописки. Таким образом, любого человека легко можно было вычислить и найти.
Отец Шурка, являясь по рождению мусульманином (пусть только номинально, но всё же мусульманином), как и многие другие в советское время, никаких религиозных обрядов не соблюдал. Единственное, чего он желал, жить спокойно со своей семьёй. Не дали. К сожалению, смешанный, межнациональный брак таит в себе множество опасностей. Возможно, что Шурко стал заложником семейных отношений межнационального брака.
Бывший дом Шурка и его семьи новый хозяин длительное время сдавал в аренду. В этом доме поселилась молодая семья баптистов. У них уже было трое детей. Судьба этой молодой семьи также сложилась несчастливо. Они строили неподалёку свой дом. Молодому отцу было лет тридцать. В жаркий, летний день он работал на строительстве своего дома. Было жарко, и он разделся до пояса, остался в рабочих брюках. Вместе со своими помощниками, братьями по вере, он носил доски. Одна доска зацепила и содрала родинку у него на спине. Через пару дней он умер. Его братья по вере достроили дом для его семьи. Молодая вдова поселилась в новом доме с тремя маленькими детьми, но без мужа.
...И снова поздняя осень на дворе. Кажется, что за окном глубокая, чёрная ночь. И в завываниях ветра мне чудится чьи-то стенания, чей-то вопль.
Может быть, это вопль чьей-то неприкаянной души, которая жаждет справедливости, даже находясь по ту сторону, за чертой жизни?.. А может быть, это не капли дождя, а чьи-то слёзы стекают по оконному стеклу?..
А может быть, просто самых лучших людей Бог в первую очередь забирает к себе на небеса?..
2016 г.